Автор просит прощения за столь маленькое количество слов, да.)) Неожиданно.) 213 словШаги эхом отдаются от арки над головой – шаги неровные, из последних сил. Нещадно колет бок, тело становится почти сплошной ватой, хочется бессильно упасть на пол и сдаться, но страх пересиливает все. Тсуна бежит дальше, лишь на пару секунд позволяя себе остановиться около стены. Но, заслышав быстрые шаги преследователей, срывается – и несется дальше. Впереди – непроглядная темнота, и он, споткнувшись, почти падает, ожидая боли в разбитых коленках, но боли почему-то нет. Едва открыв глаза, Тсуна видит перед собой ошарашенного Гокудеру. - Джудайме, - произносит он знакомым голосом, самым сейчас надежным, самым верным. Страх отпускает. Савада судорожно выдыхает, вцепившись в рубашку Хаято. - Что произошло? – спрашивает подрывник, но из горла Тсуны срываются лишь нечленораздельные звуки и неразборчивое «Там… там»... Он еще лепечет что-то, когда Гокудера, осторожно отделив его от себя, бросается в темноту. Отчаяние накрывает с головой. Тсуна закрывает глаза, опускается на землю. Ему кажется, что хранитель бросил его, но только кажется, потому что яркая вспышка совсем рядом заставляет поверить, что может, может… - В порядке? – Гокудера поднимает его, прижимая к себе, чуть грубовато, но Тсуна всхлипывает и утыкается ему в грудь, не находя в себе сил даже кивнуть. Лицо Хаято искажено страхом, но он не задает вопросов, только несмело поглаживает Саваду по волосам. Переплетает свои руки с его. Сейчас же можно, да? Есть же повод?..
363 словаОн был как заяц. Не «зайчик», не «зайка» и не «зайчонок». Просто заяц — дрожащий, задыхающийся русак-подросток, которого травят собаками какие-то ошалевшие от безнаказанности подонки. - Десятый? - Гокудера, покачнувшись, всё же устоял на ногах, когда в него врезалось с разгона худое, горячее на ощупь тело. - Ты как? - Не очень, - честно всхлипнул тот, утыкаясь мокрым носом в жёсткий рисунок на футболке Хаято. - А ты откуда тут... - Гулял, - Гокудера слёту поймал губами выщелкнутую из пачки сигарету и быстро прикурил, недобро оглядывая приближающуюся стайку «гончих». То есть это они себя так видели. Хищниками. Сильными. Чуть ли не гордыми волками. - Шушера травоядная, - вальяжно сказал Гокудера, разглядывая зажатый между пальцами динамит, как девушки обычно осматривают свежий маникюр. - Мало вас Хибари гоняет. Ленится, что ли? Или брезгует? Они что-то закричали — вразнобой, суетливо, нахально. Гокудере было всё равно. Не собирался он ни вступать в глупые споры, ни слушать всякий бред, ни даже смотреть на этих уродов. Всё, что имело значение — дрожащие пальцы, стиснувшие его футболку. Алые пятна на скулах. Сбитое дыхание. И слёзы в больших светло-карих глазах. Боль, страх, отчаяние, стыд. Как будто Десятому есть, чего стыдиться. Всё, они уже достаточно близко. - Зря ты к ним так добр, Десятый, - за долгие месяцы практики Гокудера научился внятно говорить даже с сигаретой в зубах. - А я вот не такой хороший. Тсуна, крайне неохотно разжав пальцы, развернулся лицом к нападавшим. Запрещая себе плакать. Вздрагивать. Не смотреть. Единственное, что он себе разрешил — прижаться спиной к жёсткому, колющему сквозь рубашку рисунку на футболке. И целых три минуты: пока зажигались запалы и рвался динамит, пока торжествующие крики сменялись воплями боли и топотом побега, пока оседали поднятые взрывами пыль и всякая чепуха — Гокудера чувствовал, что у него в груди сразу два сердца. Которые бьются почти в унисон. - Круто, - смешно чихнув, Десятый потёр кулаком слезящиеся теперь уже от пыли глаза. - А я так не могу. Когда не в сражении. - Тебе и не надо, Десятый, - Гокудера красивым щелчком отправил погасший окурок к прочему мусору — словно цветок на могилку бросил. - Для таких мелочей у тебя есть Хранители. Я, например. И, в качестве почти неслыханной дерзости, позволил себе легонько потрепать Десятого по волосам.
213 слов
это так...красиво что ли)))
спасибо, Автор
спасибо большое)) откроетесь?
Ну да, автор.
спасибо!
не з.