читать дальшеХотя бы один раз жизни просто обязано наступить такое состояние — когда усталость техническим шприцем, объемом в полторы сотни миллилитров, без иглы, долбится сквозь тонкую кожу, мышцы, причудливые переплетения вен, течет вместе с артериальной кровью, проникает в сердце, плавится холодной сталью, отражаясь в глазах... Когда не хочется двигаться и дышать, дышать - больше всего; потому что вместе с кислородом в легкие проникает пыль и сводящий с ума запах наэлектризованного воздуха, который впитывается во внутренности с пугающей быстротой, вызывает привыкание. И самое большое желание в этот момент - уснуть, предаться забвению. Так, чтобы очнутся через два, а то и три дня, с заспанным лицом, растрепанными ото сна волосами и легким туманом, словно вшитым в сетчатку глаза... Но сейчас это непозволительно. Рана саднит, и кажется, что жидкость под его ладонью вот-вот рассыплется черным порохом. Боль - странная и зудящая, и будь Шоичи чуть более несдержанным, он бы уже расцарапал края кратера почти идеального овала. А он лишь закусывает губу, и прикрывает глаза, стараясь схватить за невидимые нити ускользающее сознание… - Шо-чан… Тебе больно? Ему кажется, что комок нервов в солнечном сплетении делает мертвую петлю – зеленые глаза расширяются, ресницы дрожат, отражается свет от лампочки за открытой дверью в стеклах неснятых очков. Зажмурится, и ущипнуть себя – это ведь сон, самый обычный сон, ничего особенного… И Бьякуран – живой, улыбающийся, с прикрытыми глазами – это тоже плод его больного воображения… Черная ткань плаща трется о безвольно лежащую руку, когда он наклоняется к Шоичи. - Шо-чан. У Ирие только бледным румянцем вспыхивают щеки, и начинает клокотать в горле, будто все загнанные в хрупкую клетку переживания вырываются на волю. И пахнет этот Бьякуран – точно так же, как и настоящий - воздухом высокогорья (там ближе к небу) и сладостями. Шоичи очень хочется отстранится, вжаться в диван, или вовсе исчезнуть – но, обжигающая каждое движение боль, мешает… - И-ри-е Шо-и-чи. От знакомых давным-давно интонаций рвутся к хрустом и вереском нервы и дрожат губы. Ирие думает, что заплакал бы – но нет сил, и соленая вода лишь застывает в уголках глаз невидимыми никому каплями. Бьякуран целует его в приоткрытые губы, в порозовевшие щеки, в мочку уха, а потом касается улыбкой рыжих волос. Шоичи видит плавный изгиб его шеи, глубоко вдыхает его запах, тут же кашляя и морщась от боли. - Возжелавший свободы ценою измены… - конец фразы тонет, не достигнув ушей Ирие, запутываясь в беспорядочно растрепанных прядях. Джессо приподнимает его подбородок. В зеленых глазах только смертельная усталость, боль, и отголосок ушедшей надежды. – Но я тебя прощаю, Шо-чан.
Шоичи просыпается от яркого света, бьющего по закрытым векам, и думает, что теперь в его жизни всегда будет слишком много белизны.
-
-
30.07.2010 в 20:18читать дальше
-
-
31.07.2010 в 17:08-
-
31.07.2010 в 17:17автор рад)
-
-
28.08.2013 в 12:34-
-
03.09.2013 в 06:34